
Концепция
В 1990-е годы в России формируется новая визуальная культура, интенсивно воспринявшая западные эстетические ориентиры и одновременно стремившаяся выработать собственные формы выражения. В этом процессе важную роль сыграли журналы «ОМ», «Афиша» и «Птюч», ставшие ключевыми медиаторами культурных изменений и площадками, на которых конструировался образ современной городской молодёжи. Каждое из этих изданий предлагало свой визуальный язык, отражавший ценности и идеалы эпохи, и тем самым участвовало в становлении постсоветской медийной идентичности. Выбор темы обусловлен стремлением зафиксировать и проанализировать уникальный переходный визуальный язык, когда российская типографика впервые оказалась включена в глобальный профессиональный контекст, но при этом сохранила выраженную локальную специфику. Именно в этот период происходит становление современной российской школы графического и полиграфического дизайна, и журналы 1990–2000-х выступают важнейшим свидетельством этого процесса. Цель исследования заключается в выявлении, описании и анализе типографических приёмов, характерных для российских журналов указанного периода. Исследование направлено на определение того, каким образом типографические решения формировали визуальную идентичность массовой культуры, отражали её трансформации, а также почему «ОМ», «Афиша» и «Птюч» использовали столь различные подходы к работе со шрифтом и версткой. Гипотеза исследования состоит в предположении, что яркие, экспериментальные типографические стратегии этих изданий были ответом на культурные запросы времени, что эти яркие приёмы стали культовыми и поэтому продолжают вдохновлять дизайнеров и оставаться актуальными по сей день.

«Птюч», январь 1998 г., «ОМ», ноябрь 1999 г., «Афиша», сентябрь 2000 г.
Структура исследования строится не по хронологическому принципу, а вокруг ключевых типографических стратегий и конкретных визуальных приёмов. Такой подход позволяет детально проследить, как конструировался визуальный образ каждого издания и какие дизайнерские решения лежали в основе его формообразования. Первый раздел, «Шрифт», посвящён анализу используемых гарнитур, особенностей их применения и выразительных функций. Второй раздел, «Текстовый блок», рассматривает способы организации полосы, приёмы наборной композиции и их визуальный эффект. Третий раздел, «Текст и изображение», исследует взаимодействие двух разных типов информации и способы интеграции текста в графическое поле. Принцип отбора материала основан на стремлении представить разнообразие типографических решений, характерных для журналов 1990–2000-х годов. В выборку включены выпуски «Птюча», «ОМ» и «Афиши» как наиболее репрезентативные примеры разных направлений типографического поиска эпохи — от экспериментальной рейв-эстетики и визуальной фрагментарности конца 1990-х до более структурированных, культурно ориентированных практик начала 2000-х. Отбор осуществляется с учётом различных типографических задач: заголовочных комплексов, текстовых разворотов, рубрикационных блоков и материалов, активно взаимодействующих с изображением. Предпочтение отдаётся разворотам, в которых наиболее полно проявляются характерные приёмы работы со шрифтом, блоком текста и композицией. Такой принцип обеспечивает репрезентативность визуального ряда и позволяет избежать случайности выборки.
Рубрикатор
Концепция
I. Шрифт i. Шрифтовая акциденция ii. Деформация и эффекты iii. Кёрнинг и трекинг
II. Текстовый блок i. Фигурное поле набора ii. Смешение гарнитур внутри одного блока iii. Интерлиньяж
III. Текст и изображение
Заключение
I. Шрифт
i. Шрифтовая акциденция
В российских журналах 1990-2000-х годов активно использовалась акциденция, которая могла использоваться как для заголовков, так и принимать форму наборного шрифта. Обилие и яркость акцидентных шрифтов, используемых в изданиях, отражают хаос эпохи, показывают, что для дизайнеров часто читабельность уходила на второй план, уступая место визуальной яркости
«Птюч», июнь 1999 г.
На основе проанализированных выпусков было выявлено, что в качестве акциденции, во-первых, использовались модульные шрифты. Они нередко масштабировались до экстремальных размеров, превращаясь в доминирующий композиционный элемент и выстраиваясь во всю ширину разворота. В таких случаях акциденция переставала быть лишь средством выделения и становилась полноценной визуальной конструкцией, задающей ритм и структуру полосы
«Птюч», февраль 1995 г.
«Птюч», октябрь 1999 г.
«Птюч», февраль 1995 г.
Среди шрифтов, во-вторых, можно выделить каллиграфические гарнитуры, используемые для декоративных и эмоционально-выразительных акцентировок. Их основная задача — создать настроение, подчеркнуть индивидуальность материала, добавить театральности или иронии. Такие шрифты выполняют роль визуального комментария: они могут намекать на личность героя материала, на атмосферу эпохи, на интонацию текста, но не несут информационной нагрузки
«OM», октябрь 1999 г.
«OM», декабрь 1999 г.
В выпусках присутствуют и шрифтовые решения, созданные специально для отдельного номера или темы. Это своеобразный леттеринг, существующий вне рамок привычных наборных шрифтов. Такие элементы становились способом подчеркнуть индивидуальность темы, создать характер или настроение, которое нельзя было выразить средствами стандартной типографики
«Птюч», октябрь 1999 г., «Птюч», июнь 1999 г.
«Птюч», январь–февраль 1999 г.
Заметное место среди акцидентных элементов также занимают шрифты, вдохновлённые цифровыми технологиями и началом технологической, компьютерной эпохи. Они вводят в журналы эстетику ранних интерфейсов, подчеркивая ощущение переходного времени, когда печатная культура сталкивалась с новыми цифровыми формами
«Птюч», январь–февраль 1997 г.
Читабельность зачастую не становилась основополагающим принципов для дизайнеров 1990-2000-х годов. Так, встречается использование акцидентных шрифтов в качестве наборного шрифта. Такой приём воспринимается как неправильный и маргинальный с точки зрения современной типографики, однако становится отображением стремления дизайнеров выйти за рамки канонических правил набора и переосмыслить саму функцию текста, превращая его из инструмента передачи информации в самостоятельный визуальный объект
«OM», июль–август 1999 г., «Птюч», март 1995 г., «OM», декабрь 1999 г.
«Птюч», апрель 2004 г.
Яркой чертой анализируемых изданий становится внедрение рукописного в область наборного шрифта. У журнала «ОМ» появилась отдельная рубрика с интервью разных исполнителей, художников, артистов, где ответы на вопросы были написаны вручную интервьюируемым. Это добавляло живости, позволяло уменьшить дистанцию между читателем и персонажем из медиа. Живой подчерк больше раскрывал специфику интервьюируемой личности и позволял ближе познакомиться с ней
ii. Деформация и эффекты
«Птюч», июль 1996 г.
«Птюч», сентябрь 1994 г.
В рамках работы с заголовками дизайнеры использовали деформацию шрифтов, произвольно растягивая, наклоняя или сужая шрифт. Несмотря на искажение букв, ныне считающимся «запрещённым» приёмом из-за слома структуры глифа, это придавало развороту интересный характер, и текстовый блок преображался из носителя информации в заметный визуальный образ, создавая внутри разворота контрастные области черного и белого, балансируя внутреннее пространство
«ОМ», декабрь 2000 г.
«Птюч», сентябрь 1994 г.
«Птюч», июль 1996 г.
Яркой чертой дизайна конца XX-начала XXI века стали эксперименты с эффектами, так как появление Adobe Photoshop открывало огромное пространство для экспериментов и дизайнеры активно использовали эффекты, градиенты, размытия, иногда выходя за пределы традиционной типографической нормы. Такие вмешательства могли подчёркивать экспрессию сюжета, усиливать ритм полосы, намеренно нарушать читаемость, превращая текст в визуальный шум
«Птюч», январь–февраль 1999 г.
Другим способом придать экспериментальный характер шрифту стало использование обводки
«Афиша», март 1999 г.
В сочетании с другими типографическими приёмами, например с уменьшенным интерлиньяжа, обводка усиливала декоративность текста и превращала его в самостоятельный графический элемент. Такое взаимодействие эффектов позволяло дизайнерам добиваться визуальной насыщенности и создавать выразительные, почти орнаментальные структуры
iii. Кёрнинг и трекинг
«Птюч», февраль 1995 г.
В журналах некоторые слова могли произвольно сжиматься или наоборот растягиваться за счёт изменения межбуквенного расстояния. Такая рваная текстура набора усиливает его выразительность и подчёркивает свободную ритмическую структуру
«Птюч», февраль 1995 г.
«Птюч», июль–август 1999 г.
Увеличение межбуквенного расстояния и пробелов между словами могло происходить из-за распространенного в журналах той эпохи выравнивания по ширине. Дыры в традиционном наборе воспринимаются как ошибка и недостаток, но в журналах такой приём смотрится гармонично, потому что встраивается точечно и позволяет разнообразить полотно набора
II. Текстовый блок
i. Фигурное поле набора
«Птюч», январь–февраль 1997 г., «Птюч», сентябрь 1994 г.
«Птюч», июль 1996 г.
Очень часто встречающимся приёмом стало встраивание текста в какую-либо геометрическую фигуру — круг, прямоугольник, ромб, звезду и так далее. Этот ход позволял выгодно выстроить взаимодействие с другими элементами разворота и выстроить необходимую для молодежных модных журналов динамичную темпоритмику
«Птюч», январь–февраль 1997 г.
«ОМ», май–июнь 1999 г.
В то же время встречаются решения, при которых текстовый блок выстраивается вокруг фигуры или другого визуального элемента, обтекая его по контуру. Этот приём можно рассматривать как инверсию стратегии, когда текст встраивается в фигуру Тем не менее, в обоих случаях дизайнеры стремятся подчеркнуть взаимосвязь текста и графики
ii. Смешение гарнитур внутри одного блока
«Птюч», июнь 1999 г.
«Птюч», апрель 1997 г.
Дизайнеры не боялись экспериментировать с совмещением разных шрифтовых гарнитур, начертаний, кеглей или плашками внутри одной полосы набора
«ОМ», август 2005 г.
Чаще всего такой приём находит концептуальное объяснение. Например, отдельным шрифтом выделяются самые значимые моменты текста, выстраивая понятную иерархию, или же используется в рубриках интервью, чтобы читатель без труда мог определять участника разговора
«Птюч», август 1999 г.
Внутри заголовков дизайнеры использовали очень смелые приёмы, можно проследить, как внутри одного блока текста используется 3 и более шрифтов
iii. Интерлиньяж
«Птюч», июль 1996 г.
«Птюч», январь–февраль 1997 г.
«OM», декабрь 1999 г.
Смело обращались типографы и с межстрочным расстоянием. Интерлиньяж мог становиться несоизмеримо большим, создавая больше воздуха или становиться вовсе отрицательным, слепляя буквы между собой и создавая тёмное контрастное пятно внутри разворота
III. Текст и изображение
«ОМ», март 2004 г.
Иногда взаимодействия шрифта и изображения осмыслялось дизайнерами журналов довольно традиционно: прямоугольные блоки вставали в полосу, не пересекаясь с текстом, по какой-либо сетке
«ОМ», ноябрь 1999 г.
Однако существовали и более экспериментальные решения. Одним из ходов является встраивание картинок внутрь текстового блока. Так изображение и текст становятся неотделимыми, и читатель сразу же видит иллюстрацию того, о чём он узнаёт при прочтении
«Птюч», июль 1996 г.
«Птюч», июль 1996 г.
«Птюч», июль 1996 г.
Другим вариантов внедрения текста в изображение стало наложение. Такой ход затрудняет прочтение, размывает грань между текстом и изображением, но создаёт ритмическую и композиционную целостность, эффект шума и дребезжания, который отсылает и к цифровой, и к рейвовой эстетике
«ОМ», сентябрь 1999 г.
Иногда обравленное изображение вставлялось в полосу набора, и текст обтекал его по контуру. Обтекание по форме нарушало традиционную прямоугольную логику колонки, задавало ритмические паузы внутри текста и привлекало внимание к материалу, визуально выделяя его среди стандартных разворотов
Заключение
Таким образом, журналы «Птюч», «ОМ» и «Афиша» в своём офорилении использовали схожие приёмы. Тем не менее, «Птюч» воспринимается как наиболее радикальный, а «Афиша», наоборот, подходит к наполнению контента, и к типографическим решениям более традиционно. Однако же можно заметить, что с наступлением нового, XXI века, специфика дизайна журнала изменилась и на смену китчевым приёмам, используемым в 90-х, постепенно стали приходить более спокойные решения, основанные на принципах читабельности и ясности. Дизайнеры всё так же активно использовали акциденцию, но её применение сводилось преимущественно к заголовочным элементам, внедряли яркие цвета в полосу набора для создания иерархической структуры, интересными образами выстраивали взаимодействие текста с изображением, однако пропадают такие радикально-экспериментальные решения, как, например, использование пяти разных гарнитур на одной полосе, предельная деформация шрифта или намеренная нечитабельная хаотичность
«Птюч», ноябрь 2001 г.
Эти изменения отражают не только смену визуальных стратегий, но и трансформацию медийной среды и политической системы. Журналы начала 2000-х стремились закрепить статус зрелых культурных изданий, дистанцируясь от эстетики субкультурного эксперимента. Типографика становится более структурированной, ориентированной на стабильные профессиональные стандарты, что также свидетельствует о постепенном институциональном оформлении российского графического дизайна
«Шило», 2025 г.
Несмотря на то что многие типографические приёмы, встречающиеся в журналах «Птюча», «ОМ» и «Афиши», утратили актуальность и перестали широко использоваться, их радикальный подход по-прежнему служит источником вдохновения. Именно эта визуальная смелость продолжает привлекать дизайнеров, обращающихся к экспериментальной типографике и стремящихся выйти за пределы минималистичной эстетики, доминирующей в последние годы. Такие издания остаются важным ориентиром для тех, кто ищет способы заново переосмыслить возможности шрифта, композиции и структуры журнальной полосы
Птюч (1994-2003) (все 77 номеров) // NoZDR.RU URL: https://nzdr.ru/biblio/j/ptuch (дата обращения: 15.11.2025).
ОМ (1995-2006) (60+ номеров) // NoZDR.RU URL: https://nzdr.ru/biblio/j/om (дата обращения: 17.11.2025).
Афиша 2000 № 18 // Twirpx URL: https://k.twirpx.link/file/4484059/ (дата обращения: 18.11.2025).
Афиша 1999 № 03 // Twirpx URL: https://k.twirpx.link/file/4483748/ (дата обращения: 19.11.2025).