Образ детства в «Calvin and Hobbs»
It’s a magical world, Hobbes, ol' buddy…
…let’s go exploring!
Концепция
У американского комикса сложилась интересная, тесно связанная с историей США траектория развития. По мере изменения политической и экономической ситуации в стране, смещения внимания с одних вещей на другие, развития и пересмотра ценностей менялся и комикс — герои, темы, визуальный язык. И 20 век, богатый на события, условно можно разделить на периоды, где каждое десятилетие — новый виток развития комикса в определенную сторону с характерными данному периоду чертами. В начале 20 века комикс существовал исключительно в форме газетных комикс-полос (comic strips) и служил развлекательным дополнением к газетным материалам. Особенность стрипа в том, что у него не может быть конкретной аудитории: газету могут читать всей семьей, соответственно, — разными поколениями. Комикс был востребованным продуктом, и уже в 1930-е годы начали появляться отдельные журналы специально для комиксов. Тогда аудитория стала разделяться и сегментироваться. Однако журналы существовали параллельно с газетами — одно не заменило другое. Именно поэтому стрипы становятся объектом особого интереса — интригует, как они выжили с конкуренцией в виде полноценных графических романов и историй с более комплексным сюжетом, и что для этого делали авторы. Прежде всего мне было интересно обратиться к более позднему периоду, когда ранние шаблоны начинают переосмысляться, в персонажей вкладывается больше психологизма, а сюжеты становятся более изобретательными. Кроме того, мне было важно проанализировать определенный феномен, изображённый через призму комикса. Так выбор пал на «Кальвина и Гоббса» как на уникального феномена своего времени. «Кальвин и Гоббс» — комикс-стрип про приключения шестилетнего мальчика и его плюшевого тигра, в основе которого лежит определенный феномен — детство. Он выходил с 1985 по 1995, после чего автор — Билл Воттерсон — отказался коммерциализировать своих персонажей, оставив завершенную историю завершенной. Однако «Кальвин и Гоббс» до сих пор имеет большую фанбазу и перепечатывается в газетах по всему миру, что может говорить только о большой популярности и востребованности.
Что же делает этот комикс таким особенным? Во-первых, универсальность его целевой аудитории: на первый взгляд комикс может показаться «детским», однако, будучи газетным, изначально он ориентировался на максимально широкую аудиторию и его успех доказывает, что он справляется с этой задачей. Во-вторых, широк и круг затрагиваемых проблем, однако интересно то, что все они сводятся к одной центральной теме — опыту детства. Моя гипотеза состоит в том, что именно образ детства — грамотно визуально и нарративно сконструированный — позволяет читателям разных возрастов и культур глубоко проникнуться произведением. Детство в Кальвине и Гоббсе — не абстрактный возрастной этап, а тонко прочувствованный и осмысленный Биллом Воттерсоном через главного героя, его окружение и сами ситуации, которые могут показаться жизненными многим. Далее я хочу исследовать разные аспекты этого периода, показанные в комиксе, и понять, какими художественными средствами автор делает свое произведение таким аутентичным и близким каждому.
Основную часть визуального материала исследования составят иллюстрации и рисунки Билла Воттерсона. Большая часть из них черно-белая, поскольку именно в таких ограниченных цветах комикс выходил изначально в газетах. Однако так называемые воскресные страницы (Sunday strips) выполнялись в цвете, и они также будут задействованы при анализе. Кроме того, в работу будут включены обложки сборников, которые Уоттерсон рисовал как отдельные иллюстрации. Таким образом, основная часть визуального ряда будет взята из официальных книжных изданий («The Essential Calvin and Hobbes», «The Complete Calvin and Hobbes» и др.) и дополнена материалами из Интернет-ресурсов. Для более глубокого и осмысленного анализа были также изучены различные рецензируемые статьи с исследованием разных аспектов «Кальвина и Гоббса». Также для анализа визуальных приемов будет применена теория Скотта МакКлауда. Исследование решено разбить на несколько разделов. Сначала, в «Предыстории и влияниях», кратко будет освещена предыстория американского комикса, чтобы показать, в каком контексте работал Билл Воттерсон, как он пришел к определенным образам, и для какой аудитории предназначается комикс на визуальном уровне. Далее детство будет раскрыто через ключевые аспекты комикса: «Детство через фантазию», чтобы понять, как именно Билл Воттерсон организует пространство воображения, по каким принципам строит переходы между реальным и фантазийным; «Детство в мире взрослых» — анализ того, как детство соотносится со взрослостью; «Юмор» — исследование эффективности комикса в своем собственном жанре, многогранности и необычности комедийной составляющей. Исследование завершит заключение с выводами.
Предыстория и влияния
Чтобы глубже вникнуть в комикс, важно понять на кого он рассчитан. Впечатление «детской» целевой аудитории может складываться из-за стилистики, ребенка в качестве главного героя, а также его друга — тигра.
Джон Линдермайер. New Fun, выпуск 1, стр. 31. DС, 1935.
Карл Баркс. Walt Disney’s Comics and Stories, № 126. Обложка. Dell Comics, 1950.
Fun on the Run. Beep Beep the Road Runner. Выпуск 3. Dell Comics, 1967.
В 1930-х годах в американском комиксе начала формироваться традиция создавать истории для детей в сеттингах с антропоморфными животными, что подтверждает популярность и успешность у целевой аудитории «Комиксов и историй Уолта Диснея», «Луни Тьюнс», глав про Пелиона и Оссу из «New Fun». Однако в «Кальвине и Гоббсе» Гоббс не выполняет функцию маркера целевой аудитории. Напротив, опираясь на данный бэкграунд, можно определить это как игру с читателем: Гоббс живой зверь только для ребенка Кальвина, взрослые в комиксе очевидно расценивают приключения мальчика как игру — так и читатели — более юные будут обращать внимание на фантазийные похождения героя и его тигра в частности, а взрослые — на юмор и иные аспекты, полностью разделяя реальность и фантазию Кальвина.
При этом стилистика и образ ребёнка как главного героя во многом вытекают из традиции комикс-стрипа.
Джордж Херриман. Krazy Kat. 1936.
Уолтером Келли. Пого. 1948.
Чарльз Шульц. Peanuts. 1970.
Чарльз Шульц. Peanuts. 1971.
Форма газетного комикса существенно ограничивала авторов в пространстве, поэтому сама конструкция шуток и ситуаций часто делает разные стрипы похожими между собой. Особенно заметно, насколько близок к «Кальвину и Гоббсу» комикс «Peanuts»: и по стилистике, и по типу юмора, и по образу детей-философов. Однако в деталях эти стрипы кардинально различаются, в том числе, «Кальвин и Гоббс» оказывается более сложным и многослойным в понимании детского опыта.
Как уже отмечалось, у газетных комиксов не может быть жёстко заданной аудитории: после покупки газета оказывается в «зоне неоднозначности» [2], и её может прочитать кто угодно. Визуальная стилистика при этом опирается на особый приём, который Скотт МакКлауд называет «иконическим знаком» [4]. Лицо, как и образ человека в целом, можно нарисовать реалистично, а можно условно — и суть от этого не изменится. Более того, по МакКлауду, именно упрощённый, обобщённый герой легче всего становится для читателя «маской», с которой можно отождествиться. Поэтому в комиксах, рассчитанных на широкую аудиторию, нормально «иконизировать» персонажей и делать их максимально универсальными. В комиксе аудиторию в первую очередь определяет содержание и суть, и в формате комикс-стрипа это содержание изначально должно быть потенциально близко каждому.
Таким образом, за счет формата газетного комикс-стрипа, ориентированного на широкую аудиторию, и визуальной стилистики, через которую читатель любого возраста может переживать показанные ситуации «Кальвин и Гоббс» — действительно универсальный комикс. Особенно значимым теперь будет рассмотреть и проанализировать содержание, в том числе воображение Кальвина, играющее ключевую роль в сюжетах стрипов. В следующей части я рассмотрю, как именно Билл Воттерсон визуально организует пространство фантазии.
Детство через фантазию
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1986.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1992.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1994.
Фантазии Кальвина в основном строится на гиперболе, поэтому читатель довольно четко осознает, когда в реальность «вторгается» фантазия мальчика. Считывается это в том числе визуально: через более динамичную и необычную композицию, игру с леттерингом и формой бабблов. Но интересно, что мы можем смотреть на происходящее как глазами Кальвина, так и с позиции взрослого. Например, в стрипе 1986 через контекст ситуации мы можем понять, что родители, спокойно сидя за столом (на контрасте с Кальвином на предыдущих фреймах), прекрасно осознают, что все сказанное сыном — выдумка, а в стрипе 1994 мы видим Гоббса с точки зрения мамы — как простую плюшевую игрушку.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1985.
Фантазия Кальвина сочетает в себе разные аспекты. Так, в случае с Гоббсом она направлена на объект. Джеймс Кёртис в своей статье описывает такую привязанность как «переходный объект» [2] — предмет, наиболее близкий ребёнку, в который он вкладывает свою психическую энергию и с помощью которого учится развиваться через игру и социализироваться. В случае Кальвина это плюшевая игрушка тигра, которая не просто представляется ему живой, а воспринимается как вполне реальное существо, неотличимое от других «настоящих» элементов мира.
Билл Воттерсон. Цветная иллюстрация к Кальвину и Гоббсу. Космонавт Спифф. Около 1988.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. Трейсер Буллет (Tracer Bullet). 1991.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. Изумительный человек (Stupendous Man). 1993.
Кальвин направляет свою психическую энергию не только на окружающий мир и «переходный объект», но и на самого себя. Так появляются его альтер эго, основные из которых — космонавт Спифф, детектив Трейсер Буллет и Изумительный Человек. Эти «чудо-личности» с их особыми способностями позволяют Кальвину по-разному справляться с трудностями повседневной жизни, в частности — с миром взрослых.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1995.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1992.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1992.
Кроме того, одним из центральных мотивов комикса становится одиночество. Только на природе и в других «пустых» локациях Кальвин и Гоббс чувствуют себя по-настоящему удовлетворёнными [1]. За счёт композиционной пустоты — больших незаполненных пространств, минимального количества деталей — читатель вместе с героями переживает ощущение умиротворения и равновесия. Особенно яркий пример на эту тему — цветная страница 1995 года: «Мир не так плох, если ты можешь (по-настоящему) выбраться в него» — социальный мир представляется Кальвину напряжённым и сложным, поэтому он находит счастье в коротких моментах единения с природой. Это ощущение может быть знакомо не только детям, как Кальвин, но и взрослым читателям, поэтому эффект «пустоты» в подобных сценах оказывается таким сильным.
Таким образом, Билл Воттерсон создаёт многогранного персонажа-ребёнка, за которым интересно наблюдать. Его воображение — неотъемлемая часть сеттинга комикса и одновременно психологически точное явление. Кальвин умеет «трансформировать» мир силой мысли, превращать плюшевую игрушку в дорогого друга и принимать разные роли, чтобы искать пути разрешения ситуаций и внутренне развиваться. Читатель при этом оказывается не просто наблюдателем игры, а свидетелем пути ребёнка к становлению полноценной личностью.
Детство в мире взрослых
Часто Кальвин видит в окружающем мире и во взрослых тех, с кем нужно сражаться. Для этого он использует свои альтер эго и фантазию, превращая повседневные трудности в увлекательные приключения. Однако в ряде стрипов события показаны исключительно с позиции взрослого наблюдателя, в спокойной повседневной обстановке.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1990.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1987.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1993.
Важно отметить, как в таких сюжетах важны родители. Они не просто номинальные фигуры, а действительно участники воспитательного процесса. Они не только «противники», но и опора для Кальвина. Их взаимоотношения далеки от идеала, но именно это придаёт им живость и правдоподобие. Они неидеальны, но при этом чутки, что особенно заметно в сценах телесной близости: объятия, жесты заботы на фреймах складываются в общие «мягкие» массы, буквально обволакивающие и Кальвина, и читателя, создавая визуальное ощущение любви и безопасности.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1990.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1986.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1995.
Благодаря подобным взаимодействиям читатель на протяжении многих глав видит, как Кальвин постепенно развивается, учится испытывать эмпатию и мыслить более сложно. Чаще всего всё, что он делает, он делает ради себя, но в редких эпизодах заметно, как мальчик становится взрослее. Так, Кальвин пытается, пусть и не совсем удачно, рассудительно поспорить с отцом, изо всех сил старается поддержать болеющую маму и искренне переживает, когда Гоббс пропадает.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1987.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1987.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1987.
Один из сильнейших сюжетов в комиксе — сюжетная линия умирающего енота. Она затрагивает сразу несколько ключевых аспектов детства: учит Кальвина ответственности, сближает его с родителями, которые сначала помогают ему заботиться о найденном животном, а после его смерти поддерживают и утешают сына, и знакомит мальчика с самой концепцией смерти — важной частью жизни.
Таким образом, мир взрослых в «Кальвине и Гоббсе» не сводится к абстрактному «антидетскому» фону. Взрослые — родители, учитель, Гоббс, как голос разума Кальвина, — постоянно присутствуют в его жизни и задают рамки, с которыми его фантазия вступает в конфликт и ведёт диалог. С одной стороны, через детский взгляд взрослый мир часто выглядит скучным и даже жестоким. С другой стороны, в более серьёзных сюжетах, взрослые предстают как эмоциональная опора: они ошибаются, устают, раздражаются, но в конечном счёте остаются внимательными и чуткими к ребёнку.
Юмор
Также как и персонаж Кальвина, юмор в «Кальвине и Гоббсе» разнообразен.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1990.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1995.
Так, комикс играет на простой физической комедии — через падения и внезапные драки Кальвина и Гоббса.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1991.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1992.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1992.
Большая часть шуток строится на репликах и поведении героев. Из-за ограниченной формы стрипа почти все они выстраиваются по схожей схеме: в первых трёх кадрах сюжет постепенно развивается, а в последнем происходит неожиданный панчлайн. Часто он основан на детском простодушии Кальвина. Даже когда мальчик задумывается о чем-то большем, как в последнем примере (со стрипом 1992 года), его философия остается в рамках «детского» восприятия, что позволяет зрителю только больше проникнуться персонажем.
Билл Воттерсон. Кальвин и Гоббс. 1985.
Кроме того, часть комедии строится на абсурде. Это сюжеты с фантазиями Кальвина, которые прогрессируют с каждым фреймом, делая ситуацию всё менее реалистичной и всё более гиперболизированной.
Таким образом, разнообразие типов шуток нужно не только для того, чтобы попадать в широкую целевую аудиторию, но и для того, чтобы углубить образ Кальвина через юмор. Да, он «ребёнок-философ», он изобретателен и обладает очень богатой фантазией, но в то же время остаётся дурачливым, наивным мальчиком, которому все ещё предстоит многое узнать.
Заключение
Хотя «Кальвин и Гоббс» наследует форму классического стрипа и ориентирован на широкую аудиторию, внутри этих жёстких рамок Воттерсон выстраивает удивительно сложный и цельный образ детства.
Основной ракурс всего комикса — взгляд самого Кальвина. Через него раскрываются одиночество, скука, страх, сопротивление правилам и поиск себя. А его детские фантазии — основной способ существования. Герой осваивает мир через игру и воображение, как и дети в реальности согласно психологическим исследованиям. Мир взрослых не остаётся плоским фоном. Родители и другие взрослые одновременно задают ограничения и оказываются опорой. В конфликтах, заботе и редких драматичных эпизодах, Кальвин учится ответственности, социализации, мы буквально видим его детство во всей его динамике. Важнейшую роль играет юмор, будучи основным жанром комикса. Во-первых, он объединяет разные уровни чтения — для детей и взрослых, во-вторых, демонстрирует Кальвина и образ детства в целом как многогранные, позволяет говорить о сложных вещах без лишний тяжести, которую не понять ребенку.
В итоге образ детства в «Кальвине и Гоббсе» предстает комплексным и объемным: оно и про одиночество, и про игру, и про фантазию, и про постоянный диалог с миром взрослых. Сохраняя простоту газетного формата, Воттерсон создаёт комикс, в котором маленький мальчик и его тигр становятся универсальными и при этом глубокими фигурами детского опыта, остающегося понятным и важным для читателей разных поколений.
Abate, M. A., «A Gorgeous waste»: solitude in Calvin and Hobbes. Journal of Graphic Novels and Comics, 2018, pp. 488-504.
Curtis, M. J., «Let’s Go Exploring!»: Illustrating Child Development in Calvin and Hobbes. Ohio State University Libraries, 2016.
Draper, C. D., Exploring Calvin and Hobbes: Comic Strip Illuminates Issues Surrounding Family Recreation. Brigham Young University BYU ScholarsArchive, 2009.
Макклауд Скотт, Понимание комикса. Невидимое искусство. Пер. с англ. М.: Шевченко Василий, Белое Яблоко, 2016.
Watterson, Bill. The Complete Calvin and Hobbes. Kansas City: Andrews McMeel Publishing, 2005.
Watterson, Bill. The Essential Calvin and Hobbes: A Calvin and Hobbes Treasury. Kansas City: Andrews McMeel Publishing, 1988.
Schulz, Charles M. The Complete Peanuts. Seattle: Fantagraphics Books, 2004–2016.
URL: https://en.wikipedia.org/wiki/Walt_Disney%27s_Comics_and_Stories (Дата обращения: 20.11.25)
